Шрифт:
Закладка:
Интересно, что об инциденте со священниками ничего не говорится в его отчете за этот период, а солдат-священник Келли, который много рассказывал о Форресте после войны, похоже, никогда не упоминал о нем; эта тактика была настолько нестандартной, что Форрест и его штаб, возможно, сочли, что о ней лучше не рассказывать в штабе. Кроме того, это не соответствовало его обычному отношению к духовенству. За исключением случаев, когда он прогнал студента-служителя от Мэри Энн Монтгомери в 1845 году, и этого инцидента во время войны шестнадцать лет спустя, его обычное отношение к людям Бога, как сообщается, было заметно уважительным, несмотря на его непринятие веры.
Его подразделение провело Рождество в Хопкинсвилле в таких условиях, которые он всегда предоставлял своим бойцам: самые лучшие из имеющихся. В данном случае это были "хорошие палатки с полом", в одной из которых он поселился вместе с Мэри Энн и их сыном, рядовым Вилли. Он обращался со своими солдатами практично и обычно гуманно, как давно обращался со скотом и рабами: как с личным имуществом, имеющим большую ценность, которое никогда не должно пропадать зря. Как солдат, он по возможности берег своих людей и их энергию, чтобы у них оставался максимум сил для сражения, где он требовал от них всего, что у них есть. "Стреляйте в каждого, кто не хочет сражаться", - регулярно приказывал он подчиненным. Позднее Келли писал об этом периоде, что люди Форреста быстро поняли, что его "единая воля, невосприимчивая к аргументам, призывам или угрозам... должна была всегда быть руководящим импульсом в их движениях". Все, что требовалось для удовлетворения их нужд и обеспечения комфорта, он делал быстро, за исключением изменения своих планов, под которые все должно было подстраиваться".5
Свое первое военное сражение он провел через три дня после Рождества. Во время очередной рекогносцировки, в которой к 260 его солдатам присоединились еще сорок человек из Расселвилля, штат Кентукки, под командованием подполковника Дж. У. Старнса, он обнаружил врага возле небольшого городка Рамси; по слухам, ранее тем утром там находились 500 солдат Союза. Эта новость вызвала "ликующие и вызывающие крики" в рядах конфедератов - отчасти, несомненно, благодаря тому, что "женщины из домов [в Рамси] махали нам вперед". В одном из самых романтичных заявлений, которые когда-либо писали для него его военные секретари, в официальном отчете было сказано, что его колонну встретила "красивая молодая" всадница "улыбающаяся, с распущенными локонами, развевающимися на ветру... как раз перед тем, как наш передовой отряд столкнулся с тылом федералов". Вид ее, по его словам, "вселил нерв в мою руку и зажег рыцарское благородство в моем сердце".
Наступление конфедератов заметило тыловое охранение Союза в миле к югу от деревни Сакраменто, и союзные войска на мгновение остановились, пока сам Форрест не выстрелил в них из винтовки; затем они бросились бежать, чтобы присоединиться к своему главному отряду. Позднее было официально объявлено, что их число составляет 168 человек, и они двинулись к вершине холма и выстроились в боевую линию. Форрест продолжал наступать, и федералы "начали стрелять с того момента, как мы оказались в 200 ярдах от них. Когда мы отошли на 120 ярдов, я приказал своим людям открыть огонь". Обнаружив, "что моих людей недостаточно, чтобы преследовать их с успехом", он заметил, что "они проявляют признаки боя", и "приказал отступить". Это заставило федералов, "полагая, что мы отступаем", "двинуться к нам" в "весьма оживленном" виде. Они прошли более 100 ярдов и, казалось, "готовились к атаке, когда остатки моих людей подошли, я снял несколько человек с карабинами Шарпа и винтовками Мейнарда, чтобы действовать как снайперы; приказал майору Келлу и полковнику Старнсу двигаться во фланг справа и слева, а отрядам из рот под моей командой, все еще конным, было приказано атаковать центр противника".
Конфедераты "с криком бросились в атаку", и хотя подлесок вдоль дороги "препятствовал фланговым атакам" под командованием Келли и Старнса, "противник, сломленный атакой и заметив движение на своих флангах, впал в полное замешательство и, несмотря на усилия нескольких офицеров, начал беспорядочное бегство на полной скорости, к которому вскоре присоединились и офицеры". В отчете Союза об этих действиях говорится, что примерно в этот момент "какой-то неизвестный ублюдок крикнул "Отступаем к Сакраменто!". Большая часть людей бежала... не останавливаясь в Сакраменто". Как Форресту, похоже, не пришло в голову просто броситься на врага, не применив в критический момент одновременные фланговые атаки, так же, похоже, ему не пришло в голову не броситься на врага, как только противник начал ломаться. Позже он сообщил, что "тесно прижимался к их тылам... пока мы не достигли деревни Сакраменто, когда лучшие конные люди моих рот подошли, и началась беспорядочная сабельная резня их тылов, которая продолжалась почти на полной скорости на протяжении двух миль за деревней, оставляя их истекающих кровью и раненых разбросанными по всему пути".6
В расхождении, характерном для отчетов Конфедерации и Союза об одних и тех же сражениях, Форрест заявил, что его собственные потери составили двое убитых, включая капитана К. Э. Мериветера, и трое "легко" раненых. Потери противника он оценил в 100 человек, из которых "около 65" были убиты или смертельно ранены. Союз, напротив, указал восемь убитых и "возможно, 13" пленных, не упомянув о раненых, а конфедераты заявили, что потеряли по меньшей мере одного офицера и четырех человек убитыми. В отчете Форреста также упоминалось, что во время погони за Сакраменто два офицера Союза "были пробиты сабельными ударами, а [федеральный] капитан Дэвис сброшен с лошади и сдался мне в плен, вывихнув плечо при падении". Кто именно ударил саблей этих двух офицеров, в рапорте не уточняется, но, судя по более поздним рассказам, это был Форрест. Впоследствии Келли писал, что, проехав через капитана федералов по имени Бэкон и выведя из строя Дэвиса "сильным ударом по рукояти меча", Форрест возобновил преследование остальных федералов так безрассудно, что столкнулся с лошадьми
